В рамках берлинского Red Bull Music Academy выступил Pusha T с содержательной лекцией о своей творческой карьере и успехах. Мы выбрали несколько отрывков из невероятно откровенного и смешного выступления легендарного рэпера Pusha T, охватывающего как первые дни его деятельности с Clipse, а также время, проведенное за работой над «My Beautiful Dark Twisted Fantasy» Канье Уэста, так и выход великолепного сольного альбома этого года «DAYTONA».
Highsnobiety также удалось поговорить с Pusha после его выступления. Ниже представлены лучшие моменты из его лекции и эксклюзивного интервью.
О влиянии нью-йоркского рэпа:
«Я как-то видел B.I.G. в клубе. Я действительно… Raekwon с общался с некоторыми из моих друзей. Поэтому когда эти альбомы взлетели, это было похоже на хаос. Весь город напоминал хаос какой-то. Люди стали использовать весь этот сленг, очень сильно чувствовалось влияние плохих парней. Это очень на меня повлияло».
О том, как Pusha T выступал на дне рождения Канье Уэста:
«В то время мы даже не были особо знакомы. Я его почти не знал, ну, встречал в студии пару раз. Подарком Don C для Йе было выступление Clipse – нужно было в полном составе исполнить «Hell Hath No Fury» в магазине «Louis Vuitton» в Нью-Йорке. Было открытие или что-то такое. Канье был большим фанатом Clipse. Огромным, огромным фанатом «Hell Hath No Fury», ну, просто огромным».
О работе Pusha T с Канье над «My Beautiful Dark Twisted Fantasy»:
«Там определенно чувствуется железная дисциплина. Йе вел себя как безумец, конечно. Я пришел туда. До этого я с ним никогда не работал. Другие условия работы, совершенно отличающиеся от того, к чему я привык… Я был очень закрытым и сосредоточенным. Канье невероятно сосредоточен».
Pusha T о написании текстов:
«Мне нравится писать под бит. Но мне не нравится писать под один бит, а потом накладывать этот рэп на другой, потому что сочетание меняется. Редко получается совместить их как мозаику, обычно это не так работает».
Pusha T о настраивании себя на «энергию первого альбома» при создании «DAYTONA»:
«Во мне просто есть затаенная злоба. Она действительно чувствуется, когда дело доходит до рэпа. Потому что мне кажется, хип-хоп, в котором главную роль играет текст, никогда не выходит из моды. И даже учитывая то, что рэп меняется, получая новые поджанры и новое звучание, моя злоба может побороться с этим звучанием. Я хочу разрушать все эти привычные жанры, и я не хочу, чтобы люди думали, что они могут делать то же, что делаю я. Мне это не нравится. Пытаться поймать эту «энергию первого альбома» означает задействовать того молодого Pusha T, которому просто наплевать. Он бунтарь».
Ты довольно много говорил о коллабораторах, с которыми ты работал, и об их креативном процессе, как ты в него вливаешься, и как это влияет на тебя. Но я больше хочу узнать о том, в чем состоит твой творческий процесс. Что ты делаешь, когда придумываешь рифмы и всё такое?
В моем случае рэпу всегда сопутствует фристайл. Иногда я случайно что-нибудь зачитаю в утреннем душе или просто, пока вожу машину. Конечно, если у меня на уме что-то есть, то всё это проходит более осознанно, но начинаю я всегда с бита и фристайла под этот бит. И я следую за теми эмоциями, которые этот бит во мне пробуждает.
Ты также говорил о своем творческом этосе – идти «вразрез со всем». Ты можешь поподробнее рассказать об этом? Как ты думаешь, что подкрепляет эту позицию?
Мне просто кажется, если ты добиваешься успехов, будучи оригинальным, ты срываешь большой куш. Опять же, если я уже знаю, к кому обращаюсь, и меня это устраивает, и я могу открыть свою душу, то я больше экспериментирую с музыкой и стараюсь убедиться, чтобы она была оригинальной. И это подрывает всё остальное, что сейчас происходит, с надеждой на то, что это станет феноменом, чем-то новым, чем-то несравненным, и что это будет выделяться и притягивать к себе людей. Если нет, то меня устроит, если мою музыку поймут только мои близкие. Они всегда ее понимают. Они привыкли к тому, что я пишу более нетрадиционные вещи.
Когда ты и твоя команда только начинали заниматься музыкой в Виргинии, как тебе удалось найти уверенность в себе для того, чтобы тут же войти в такую конкурентную среду? Вернее, что ты пытался сказать, что вселило в тебя такую уверенность в столь юном возрасте?
Ну, знаешь, я бы сказал, это пошло из самого штата. Многие не понимают, что Виргиния раньше других штатов попала в эпицентр активности. Если посмотреть на этот период времени в рэпе, вспоминается альбом Big, вспоминаешь Mase, вспоминаешь Wu-Tang, все писали о том, чтобы приехать в Вирджинию-Бич. Всё, что происходило в Вирджинии-Бич в начале 90-х, я имею в виду, вспомните Public Enemy, протесты на Black Greekfest, и то, что они написали об этом песню «Can’t Trust It» и сняли на нее клип. У них были кадры с Вирджинии-Бич. Всё это происходило недалеко от того места, где я в то время жил. Если говорить о Нью-Йорке, он проник в каждую сферу нашей жизни.
Поэтому во многих вещах мы разбирались, во многом мы были модниками. На нас оказывало влияние множество модных веяний. Просто в культурном плане там очень много всего происходило. И мы подумали, что нам есть, что сказать, и у нас был немного другой взгляд на всё это, потому что многие люди не представляли наши края в таком свете. Они не знали… Мы просто понимали, что об этом есть, что рассказать, и мы знали, что так много людей из разных мест смогут тяготеть к тому, что мы говорим, потому что им это тоже знакомо, и всё это будет типа: «Вот дерьмо, да, так оно и есть». Виргиния была известна как штат, в котором можно «заработать деньги», можно было туда приехать и разбогатеть. Но об этом в рэпе раньше никто никогда не говорил. Никогда.
Как тебе кажется, кроме того, что Виргиния – это место, в котором ты вырос, этот штат и его сцена всё еще оказывают влияние на то, о чем ты говоришь, на твои взгляды?
Да, конечно. Мне кажется, что я связан с Виргинией тройными или даже четвертными узлами. И иногда я просто еду домой, чтобы вдохновиться этой энергией. Сейчас я живу в Мэриленде, но у меня есть жилье как в Мэриленде, так и в Вирджинии. Поэтому я как бы мечусь между обоими домами. Но там живут очень информированные люди… Очень информированные, и эту особую энергетику можно почувствовать только там. Поэтому я часто туда возвращаюсь.
Чувствуешь ли ты, что ты как-то повлиял на них? Ты замечаешь свое влияние в их звучании и на их сцене, или не особо?
Нет, я не замечаю. Я редко такое вижу. Мне кажется, мы были другими. Та эпоха и те люди, которые появились в те времена, когда я там был… Я думаю о Фаррелле и Чаде, моих лучших друзьях, я думаю о Timbaland, о Missy, которые были первооткрывателями. Мы каждую неделю ездили в Вашингтон, каждый день ездили в Нью-Йорк. Просто так. В половине случаев я даже в школу не ходил. Серьезно. Да никто из нас не ходил. Мы ходили в школу ровно столько, чтобы хватало на то, чтобы не провалить экзамены, а потом мы могли делать всё, что захочется в музыкальном плане. Казалось, что нам необходимо то время. Мне кажется, следующему поколению из наших краев времени потребовалось как-то больше… Я лишь сейчас вижу это новое поколение, они только сейчас начинают искать себя. Во многом это было связано с тем, что город нас не поддерживал. Или города.
Как ты думаешь, что могло быть иначе? Есть ли у тебя какие-нибудь идеи по поводу программ для Виргинии или что-нибудь такое? Как, на твой взгляд, ты мог бы поддерживать молодых музыкантов и творческих людей, которые пытаются развиваться?
Сейчас мы стараемся поддерживать творческих личностей из этих мест. Фаррелл занимается проектом в сфере недвижимости, который будет поддерживать искусство, и он попросил меня тоже в этом поучаствовать. Это сложно. Сложно позже пытаться всё это переделать, потому что, мне кажется, городу хочется расти. Но сейчас он не может развиваться. Возможно, расти было бы легче, если бы за вами стояли все эти одобрительные отзывы и музыканты, но их у нас нет. У вас могло бы всё это быть, если бы вы это поощряли, если бы вы больше говорили о том, как много хорошего происходит в этих краях. Существует очень много тонких странных слоев, о которых я никогда не говорю.
Полную лекцию Pusha T на RBMA можно посмотреть ниже.