Том Сакс, мастер высокого искусства - интервью для GQ Style
Том Сакс, мастер высокого искусства - интервью для GQ Style

Том Сакс, мастер высокого искусства

Том Сакс о смерти, сексе, сне и успехе. Грандиозная беседа, состоявшаяся в мастерской американского художника.


 

Большинство художников находят удовольствие в беззаконии. Но только не Том Сакс. Его «величайшим творением» — его собственные и наши слова — является созданная им студия. Но он имеет в виду совсем не скульптуры — предметы, которые выглядят как гениальное воплощение детского воображения. И технически он даже не имеет в виду людей: горстку отщепенцев, большинство из которых отчасти выглядят как сварщики, отчасти — как стильные жители Сохо. Шедевром Сакса является сама студия — ее правила и инструкции, принципы, язык и ожидания, которые появляются еще до того, как в нее успевает кто-либо зайти. В одном из своих фильмов под названием «Ten Bullets» он выделяет принципы своей мастерской. Фильм представляет собой причудливую инструкцию из десяти пунктов, снятую в фирменном небрежном, любительском стиле Тома. Правила у Сакса строгие (например, «Always Be Knolling», советующее всегда организовывать рабочее пространство, располагая инструменты под прямым углом, или «Sacred Space», призывающее относиться к первому этажу мастерской как к священному месту). Прежде чем прийти в студию, каждый обязан посмотреть «Ten Bullets» — это относится как к членам команды, так и к гостям. «Ten Bullets» вызывает множество споров. Судя по комментариям под видео, люди думают, что это полный бред (мой любимый отзыв — это «вооруженный аутизм»). Но тысячи людей — начиная от шестидесятилетних снобов из мира искусства и заканчивая молодежью, стоявшей в очереди за долгожданной коллаборацией Сакса с Nike — убить готовы за возможность поработать в знаменитой студии Тома. Ведь большинство людей считает, что полеты на Луну — это тоже безумие.

Поход от одного конца студии до другого был довольно странным. Отчасти она напоминает мастерскую NASA с ограниченным бюджетом (Том Сакс провел три масштабные межгалактические выставки, в рамках которых он воссоздавал космические объекты: он уже успел побывать на Марсе, на Луне и на ледяном спутнике Юпитера, Европе). Другие части студии выглядят как автомастерская, на которой разбирается всё подряд — от баскетбольных мячей до лобстеров. Чем больше казалось, что вещь находится на стадии производства, тем ближе она была к своему окончательному виду. Когда все работы, инструменты и люди собираются вместе, это напоминает какое-то произведение искусства.

«Лучше всего я играю, когда я счастлив. Я не верю в миф об измученном творце. Это не для меня. Я думаю, это просто отговорка».

Когда я наконец добрался до Тома, сидящего в конце студии, он был без рубашки (он только что подстригся). В свои 52 года Том Сакс довольно подтянуто выглядит. Его мускулы выглядят не спортивно, а так, как будто он накачал их за работой. Как фермер. Поэтому я решил, что неплохо будет начать именно с этого.

выставка «Tea Ceremony» («Чайная церемония») в Токио, подготовка команды
Команда усердно работает, готовясь к выставке «Tea Ceremony» («Чайная церемония») в Токио.

GQ Style: Том, ты довольно накаченный. Как ты обычно тренируешься?

Том Сакс: Это всё «Space Camp»! «Space Camp» — это ритуал, который ты проводишь три раза в неделю. Его разработал Пэт Маноккиа из [центра медицины] «La Palestra». Мы делаем пять основных упражнений. И неукоснительно им следуем. Это становая тяга, подтягивания, выпады, упражнение на пресс и отжимания. Мы следим за треугольником здоровья — диетой, упражнениями и отдыхом. Самое главное — это сон. Без сна уже неважно, насколько хорошо ты питаешься или сколько тренируешься. Нужно соблюдать все три аспекта.

Сколько часов в сутки ты спишь?

Восемь. Сон стоит на первом месте. И поэтому я никогда не болею.

Том Сакс «Tea Ceremony»
Каждая чашка для «Чайной церемонии» сделана вручную самим Саксом. Его рука чувствуется повсюду — в буквальном смысле.

Когда ты в последний раз простужался?

Думаю, это было в тот день, когда я заключил сделку с Сатаной. Он мне сказал: «Малыш, с тобой так приятно иметь дело. Поэтому в дополнение к сделке “Продажа души за успех” я бесплатно добавлю пункт “Не болеть”».

В своих работах ты часто делаешь отсылки к Сатане. Но ты также часто вдохновляешься музыкантами и художниками, многие из которых очень верующие и духовные. А ты верующий человек?

Ну, конечно, я верующий. Ведь я ученый. Мы ничего точно не знаем. Экстраординарные заявления требуют экстраординарных доказательств.

Как ты считаешь, что случается с людьми после смерти?

Ну, только всякие научные штучки типа червей.

Но это касается лишь твоего тела. Что случится с Томом Саксом, художником и ученым?

Том Сакс: То же самое, что случилось с моей кошкой, которая умерла в октябре. Ты просто исчезаешь. Я не верю во всю эту ложь, которую закладывает в нас религия, чтобы мы лучше себя вели и усерднее трудились в потребительском обществе — вся эта загробная жизнь, нирвана, рай, 72 девственницы и всё такое. Мне кажется, важно принимать правду, ставя ее выше данности, и не просто выбирать какую-то данность, которую представляет собой уверенность или вера в то, что тебя ждет вторая жизнь, рай или еще что-то, просто потому что ты не в состоянии справиться с правдой. Правда состоит в том, что мы ничего не знаем, и велика вероятность того, что после смерти нет абсолютно ничего. Смерть — это трагедия, которая происходит лишь однажды. Раз, и всё кончено. Если начать вникать во всё это, то можно обнаружить, что эта мысль настолько сводит с ума, что людям становится сложно делать простые вещи — любить друг друга, вставать с постели. Мне кажется, что размышления о смерти — это то, что отличает нас от других животных, и, наверное, это какая-то не выявленная или неустановленная причина безумия многих людей.

Том Сакс, мастер высокого искусства - интервью для GQ Style
Новая коллаборация Сакса с Nike, Mars Yard Overshoe — это действительно один маленький шаг для человека и огромный скачок для сникерхедов.

Джеймс Болдуин был атеистом. Думаю, это одна из причин, по которым он так много работал. Это всё, что есть, понимаешь? Испытываешь ли ты какое-то дополнительное давление из-за того, что в любой день ты можешь превратиться в пищу для червей?

Мне кажется, я больше агностик, чем атеист. Потому что я точно ничего не знаю. Я верю в магию. Я верю в суеверия. Я верю в разные вещи, которые я не понимаю и в которых я не уверен. Но, конечно, если после этого и есть что-нибудь, то явно не это. Я стараюсь максимально использовать каждый день, потому что он проходит буквально за секунду. Этот короткий промежуток времени между рождением и смертью по сравнению с геологией, жизнью деревьев или еще чего-то настолько маленький, что мне действительно хочется использовать каждую минуту по максимуму. Это сложно, потому что ты сравниваешь это с продолжительностью жизни. Соната идет долго, так что тебе нужно позаботиться о смычке.

Сложно ли тебе почувствовать то же волнение и восторг перед началом работы над большой выставкой или проектом, которые ты испытывал, пытаясь сделать себе имя?

Том Сакс: Моя заглавная песня — это «My 1st Song» Jay-Z. «Я пишу свою первую песню так, как будто она моя последняя, и пишу последнюю, как в первый раз», ну, или что-то в этом роде. Мне кажется, именно так я и работаю. Никто не застрахован от смерти или каких-то событий. Вернер Херцог как-то сказал, что продолжительность жизни великих кинематографистов составляет всего 15 лет. Великие фильмы. Лучшие. Он сказал, что он их все посмотрел. А я сказал: «И свои тоже?» С художниками дело обстоит по-другому. У рок-музыкантов период жизни самый короткий, а у архитекторов — самый длинный. Но никто от этого не застрахован. Если ты это признаешь, то сможешь бороться немного сильнее. Но с другой стороны, существует устоявшийся язык, в рамках которого мы можем работать и развиваться, и так, конечно, проще. У всех вещей есть свой цикл. И у всех людей. Меня вдохновляют те же самые вещи, так что в основном это просто потребности тела. Чувственность. Это всегда работает, и в награду за хорошую работу ты получаешь еще больше работы. Поэтому это всегда тяжело, но эта тяжесть может проявляться по-разному. По мере того, как ты поднимаешь планку всё выше и выше, становится сложнее придумать что-то новое. Но никогда не надо делать что-то новое только из-за новизны. Иногда лучше всего снова и снова делать одно и то же, постепенно укрепляя и наращивая.

Правда ли, что всё это — искусство, студия и карьера — появились в результате твоего разбитого сердца?

Тут вот в чем дело. Она была старшекурсницей, а я только-только поступил в колледж. Она выбрала меня своим любовником. Беннингтонский колледж, в который я ходил, был довольно прогрессивным. Некоторые студенты, и она в том числе, были просто гениями. Это было чем-то вроде сообщества, в котором ты от студента мог узнать больше, чем от профессора, и она была как раз одной из таких студенток. Я ходил на занятия по скульптуре. И, конечно — она же на четыре года старше меня, поэтому она этим занималась уже довольно давно — мне было, чему поучиться. Она научила меня сварке, сводила в Музей современного искусства, познакомила с Камасутрой, а потом бросила. И всё это произошло где-то за месяц или вообще за несколько недель. Она ушла, научив меня работать в сварочной мастерской. У меня не было ничего, ради чего стоило бы жить, потому что я был настолько опустошен. Но в то же время она и мой опыт вдохновили меня на создание скульптур. И я просто вложил всю свою энергию от своего разбитого сердца в ужасную стальную скульптуру, но зато это было сложным физическим трудом. Через физическую боль от тяжелой работы я узнал, что, трудясь в поте лица, можно найти в этом труде утешение.

«Я спортсмен, и мой вид спорта — это скульптура и установка полок в ванной».

Некоторые спортсмены играют лучше, когда все их освистывают. Другим нужна любовь домашней толпы. Печаль и паника помогают тебе играть лучше?

Лучше всего я играю, когда я счастлив и любим, когда я хорошо поел, потрахался и отдохнул. Когда я здоров. Я не верю в миф об измученном творце. Это не для меня. Я думаю, это просто отговорка.

Том Сакс, мастер высокого искусства - интервью для GQ Style
Рабочая одежда Сакса наполовину напоминает форму сотрудника NASA и наполовину — сварщика из Сохо. И ее копирует молодежь по всему миру.

В твои планы всегда входило создание целого собственного мира, в котором ты будешь жить?

Нет. Когда я только переехал в Нью-Йорк, я и не подозревал, что стану успешным художником. Я думал, что меня будут приглашать на какие-нибудь интересные званые ужины. В итоге я побывал всего на трех званых ужинах. Я хожу на них раз в десять лет, и вот тогда это незабываемо. Они всегда проходят у Джона Кесслера дома, он мой друг и художник. У меня не было никаких планов. Ритуалы, соблюдаемые в студии, органично развивались на протяжении 30 лет. Когда я только начинал здесь работать, я был лифтером и ремонтировал лифты в этом квартале, потому что весь квартал принадлежит одному и тому же домовладельцу.

Это было твоей работой?

Том Сакс: Да. Я сначала сказал людям, что умею всё это делать, а потом уже разобрался, что да как. Это казалось чем-то опасным, и я мог выставлять большие счета, потому что сколько бы я ни запрашивал, эта сумма всегда была меньше, чем у профессиональных специалистов по ремонту или сварщиков. Потому что я научился сварке у своей подружки из колледжа. [смеется]

Спасибо, подружка из колледжа! Из чего состояли самые первые ритуалы?

Ритуал начинался с раннего подъема и похода в кофейню на углу. Там я за 50 центов покупал кофе и еще за 50 центов pork bao — это пончик с начинкой из свинины. Он очень вкусный. Но главное — это то, что всё это стоило доллар и помогало расшевелиться. Я работал весь день и до самой ночи, и у меня был ритуал работы со своей командой, потому что я всегда нанимал себе в помощники друзей из колледжа. В студии и сейчас работают те же самые люди. Это мои друзья. Мы семья.

Ты называл Джеймса Брауна одним из своих героев. И в «Ten Bullets» ты упоминаешь, что Джеймс штрафовал участников группы за ошибки. Он был гением. Но в то же время тираном. И большинство людей ненавидело на него работать. С тобой работать так же трудно?

Я лучше Джеймса Брауна. Я лучше руковожу своей командой, потому что я учился на его ошибках. А еще у меня было перед ним огромное преимущество. Я имею в виду привилегии белого человека. Джеймсу Брауну в детстве пришлось очень, очень хреново. Просто чудо, что он смог выжить.

Но как тебе подтолкнуть людей к такому успеху и создать семью, чтобы при этом людям не казалось, что ты на них слишком давишь? Где эта граница?

Это сложно, но всё сводится к трем словам: отбор, развитие и удержание. Нужно выбирать с умом и избавляться от людей, с которыми не получается быстро сработаться, но в то же время нужно дать им достаточно времени, чтобы они успели попытаться сработаться. Должен сказать, одни из лучших членов моей команды — это те, кого я хотел уволить.

Откуда появились бумбоксы, которые ты делаешь?

Том Сакс: Это самодельные акустические системы, собранные из использованных составляющих вроде аудиокомпонентов. Но вместе они идеально подходят для вечеринок. Всё началось с моего первого бумбокса, который в школе украл парень моей сестры. Я обменял на него свой двойной диск «Physical Graffiti». Я взялся за свой фургон Plymouth Volare 1976 года, который изначально был автомобилем моей мамы, но она отдала его мне, когда мне исполнилось 17. В нем был радиоприемник. Я его вырезал и сам установил эту штуку. Просто взял и сделал. Я пошел в магазин аудиотехники и купил динамики, чтобы вставить их в двери. Было очень громко и классно. Они звучали потрясающе. Как будто у меня в машине настоящая вечеринка. Это стало первой акустической системой, которую я сделал.

Том Сакс, мастер высокого искусства - интервью для GQ Style
В студии Сакса не всегда понятно, что является произведением искусства, а что — рабочими инструментами.

То есть это что-то вроде «Тачки на прокачку: Версия Тома Сакса».

Том Сакс: У меня не было никаких физических амбиций; я просто хотел добиться хорошего звучания.

Ты пытался скрыть свою работу, чтобы она выглядела естественно? Или в 17 лет тебе нравилась самодельная эстетика?

Том Сакс: Я пытался сделать так, чтобы она выглядела максимально хорошо и аккуратно. Я нашел небольшой набор с решетчатыми динамиками и вырезал двери. Я старался, чтобы это было красиво. Я тогда был еще в старших классах, и долгие годы я пытался делать всё правильно. А потом понял, что в том, чтобы делать это не по правилам, тоже есть свои преимущества.

Том Сакс, мастер высокого искусства - интервью для GQ Style

Считаешь ли ты, что это — делать что-то не по правилам — стало твоим открытием?

Том Сакс: Да. В 1998 году я работал над одной моделью для своей второй художественной выставки в Morris-Healy Gallery. Я сделал полномасштабную модель «Толстяка» — атомной бомбы, которую сбросили на Нагасаки через пару дней после Хиросимы. Но у меня вместо бомбы внутри был маленький капсульный отель с диваном, телевизором и туалетом, и всё было в рабочем состоянии. Я постарался, чтобы модель выглядела отшлифованно и просто идеально, как настоящая атомная бомба. Чтобы всё было гладко. Я уже собрал все части, но тогда мне пришлось впервые задействовать производителя конструкций. Для этого я нанял специального человека, потому что нужно было работать со стеклопластиком. Так что я нанял изготовителя конструкций. Я пришел к нему в магазин и стал смотреть за тем, как он всё это красит. Он использовал разноцветный стеклопластик и добавил под низ вставки — получилось очень красиво. Я наблюдал за тем, как он распыляет краску и выравнивает поверхность, то есть делает то, о чем я его и попросил. И я подумал: «Черт возьми, надо было мне самому всё это сделать». Потому что, если бы я сам взялся за работу, я бы увидел потенциал этих заплаток. Они так скромно выглядели. Он сделал это для того, чтобы ускорить работу, и это здорово выглядело, но я подумал: «Черт!» Любой художник мог сделать то же самое.

Том Сакс, мастер высокого искусства - интервью для GQ Style
Многие из нас не держали в руках клеевой пистолет с уроков ИЗО в начальных классах. Но в студии Сакса это его излюбленное оружие.

Что ты можешь сказать о своей коллаборации с Nike?

Том Сакс: Я рад, что многие смогли заполучить эти кроссовки. Я ненавижу претенциозность мира искусства. К тому же, наша студия — это спонсируемая команда. Я спортсмен, и мой вид спорта — это скульптура и установка полок в ванной.

Когда ты с кем-то сотрудничаешь, бывает такое, что ты с неохотой делишься своей магией, собранной за эти 30 лет?

Я не люблю коллаборации. Я не особо часто с кем-то сотрудничаю. Из всех брендов я работаю только с Nike. Может, будут и другие, и я могу с ними поиграться, но на самом деле меня интересует только одна вещь. Мне не особо нравится работать с другими художниками — очень много времени тратится на разъяснение властных полномочий и всё такое.

Почему ты захотел поработать с Фрэнком Оушеном?

Мне кажется, он занимается очень важными вещами, и я хочу сделать всё, что есть в моих силах, чтобы помочь ему в этом. Его искусство помогает людям ценить интуицию и чувственность. Помогает людям серьезнее задуматься об их эмоциональном состоянии. В мире такое мало поддерживается. Поэтому, конечно, я захотел ему помочь.

Том Сакс, мастер высокого искусства - интервью для GQ Style
Когда Том Сакс и его команда отправят его новые работы в Токио на выставку «Tea Ceremony», вместе с ними в путь отправится эта мобильная рабочая станция.

Ты не похож на человека, который часто смотрит телевизор и особенно мультики вроде «Гриффинов» или «Симпсонов», но ты часто делаешь на них отсылки в своих работах. Ты по-настоящему их фанат?

Том Сакс: С 1989 года по 11 сентября 2001 года в том углу у меня стоял телевизор, и каждый вечер я смотрел «Симпсонов». Я работал за своей сварочной станцией. Остальные антенны я выставлял в окно. Но когда взорвались башни-близнецы, связь пропала. А раньше я сидел здесь и смотрел «Симпсонов».

«Это место — настоящий культ, и я говорю о самом страшном значении этого слова типа секты “Семья” Мэнсона, в том смысле, что мы всецело привержены этому образу жизни».

Каждый день?

Ага. Все повторы. Я смотрел их каждый вечер и всегда здесь работал, это было частью моего ритуала.

Том Сакс: Кто твой любимый персонаж из «Симпсонов»?

Лиза. У нее творческая натура. Она особенная. Барт — чистый Дионисий, в то время как в Лизе присутствует это интересное сочетание. Она эмоциональная и одухотворенная, но в то же время она отличница. Она ученая. В ней много противоречий.

Том Сакс, мастер высокого искусства - интервью для GQ Style
Высокая мода в сочетании с простеньким холодильником для пива в результате дают высокое искусство.

Считаешь ли ты это место — студию и культуру, которую ты вокруг нее построил — культом?

Это место — настоящий культ, и я говорю о самом страшном значении этого слова типа секты «Семья» Мэнсона, в том смысле, что мы всецело привержены этому образу жизни. Каждый может уйти, когда захочет. Никакого давления нет. Мы очень, очень следим за тем, чтобы это было безопасным рабочим пространством. Всё это движение #MeToo против сексуальных домогательств даже близко не стояло с тем, чего мы пытаемся достичь здесь. Понимаешь, в этой студии над всеми издевались в школе, или они в какой-то степени были к этому причастны. Мы все были этому подвержены. Мы стараемся сделать из этого благоприятную рабочую среду для всех… Мы всегда пытаемся сделать так, чтобы люди чувствовали себя безопасно и могли разобраться со всеми этими сложными темами.

Еще одна сложная тема, которая часто появляется в новостях — это культурная апроприация. Как вы рассматривали этот вопрос?

Том Сакс: Как этот белый, не азиатский мужчина средних лет связан с японской чайной церемонией? Или бумбоксы, раз уж на то пошло. Потому что в культурном плане они принадлежат чернокожему и латиноамериканскому сообществу. Я всегда говорю одно и то же: если ты делаешь что-то на протяжении двух лет — это просто интерес; на протяжении пяти лет — это хобби. Но если ты занимаешься чем-то уже 20 лет, это становится частью твоей жизни, и ты становишься частью этого. И я стал «усилителем». Я лучший производитель бумбоксов в истории человечества. И я могу это доказать. Люди меня вдохновляют, и я пытаюсь развиваться. Я бы даже сказал, что ребята, которые делают акустические системы на Ямайке или на карибских карнавалах, да даже здесь в Нью-Йорке, намного лучше разбираются в акустических системах для таких вечеринок. Но это кое-что другое. Меня больше интересуют более скромные, более компактные предметы для помещений. И то же самое относится к чайной церемонии. Среди людей, которые злятся на меня за то, что я присваиваю чайную церемонию, нет японских чайных мастеров. Японским чайным мастерам чертовски нравится то, что я делаю. Я привлекаю внимание к их ремеслу, я учусь, я развиваюсь, и я отношусь к нему с уважением. Я выворачиваю его наизнанку. Я на него гажу, золочу и ставлю на пьедестал. На меня злятся такие же белые не азиатские мужчины средних лет, говорящие: «Я тебе покажу!» Искусство Америки — это искусство африканской диаспоры. А я не черный. Я белый. Когда люди спрашивают, какое искусство мне нравится, я называю такие имена, как Джеймс Браун, Боб Марли или даже Фела Кути. Несмотря на то, что он не из Америки, в его музыке чувствуется американское влияние. И такое искусство меня вдохновляет. Это совсем не обязательно моя территория для работы. Просто мне кажется, что нужно всё делать деликатно.

Том Сакс, мастер высокого искусства - интервью для GQ Style
Если продюсеры нового «Космического джема» еще не связались с Саксом, то им непременно стоит это сделать.

Может показаться, что больше всего тебя вдохновляют NASA и космос. Если у тебя появится возможность полететь на Марс, ты согласишься?

Возможно. Не уверен. Мне нужно гораздо больше информации. Я точно не полечу, если это путешествие в один конец. Ни за что. Скорее всего, нет. Наверное, я не полечу. Самое благоприятное место на Марсе в миллиард раз опаснее, чем дно океана или вершина Эвереста, и мне не особо хочется туда попасть. Земля похожа на долгий, теплый и влажный поцелуй, и я хочу изучить каждый сантиметр ее поверхности.

Источник: GQ.com

 

Выход в космос: изучение межпланетного вдохновения модной индустрии по ссылке

МЫ В СОЦСЕТЯХ