В 1982 году бывший азартный игрок, переквалифицировавшийся в портного, начал заниматься пошивом одежды, включая в нее символы статуса аристократии и смешивая фирменные черты самых известных модных домов Европы. Он создал костюмы для главных рэперов Гарлема, от Salt-N-Pepa до LL Cool J, и даже привлек внимание будущего члена Верховного суда США. Дэниел Дэй, более известный под псевдонимом Dapper Dan, делится воспоминаниями о магазине, который вывел люксовые коллекции на улицы, а улицы — на подиумы.
В один прекрасный день, когда я, как обычно невыспавшийся, был на работе, в магазин вошел Малыш («Little Man») — дилер, который работал на гарлемского босса, Джеймса Джексона по кличке Джек. Все, кто был в помещении, столпились вокруг его девушки, пришедшей с ним. Когда я подошел посмотреть, из-за чего весь этот переполох, то увидел, что девушка держит в руках маленький клатч из коричневой кожи с повторяющимся узором из золотых букв — «L», переплетающаяся с «V».
Тогда я впервые увидел что-то от Louis Vuitton так близко. Это была прекрасная сумочка, сделанная с искусным мастерством. Я видел, что она дорогая. Как человек, знающий толк в коже, я восхищался ее отстрочкой и тем, как чернила легли на кожу. Но больше всего меня очаровало то радостное волнение, которое появилось среди моих клиентов при виде этого клатча. У меня в голове мысли тут же закрутились как шестеренки. «Вам нравится эта маленькая сумочка?» — сказал я Малышу и его девушке. — «А представьте себе целую куртку».
Наступила тишина.
«Эй», — сказал Малыш с загоревшимися глазами. — «Ты можешь такую сделать?» «Еще как могу», — ответил я.
Правда, на самом деле я понятия не имел, как это провернуть. Я был слишком уставшим, чтобы даже осознавать, насколько далеко я зашел со своим предложением.
Чтобы выполнить спонтанное обещание, данное Малышу, я нарядился в свой лучший костюм, запрыгнул в «мерс» и поехал на Пятую авеню. За считанные минуты окрестности за окном превратились из ветхих зданий и пустырей в безукоризненные таунхаусы и сверкающие витрины магазинов. Нью-йоркская мода переживала бурную эпоху. Уолл-Стрит процветала, как процветала и продажа наркотиков, благодаря чему весь город утонул в новом периоде чрезмерного потребления. Предметы роскоши становились символами статуса, а европейские исторические бренды вроде Louis Vuitton, Fendi и Gucci, о которых до этого никто и знать не знал, превращались в предмет всеобщего желания.
Dapper Dan в поисках логотипов
До магазина Louis Vuitton было всего три километра, но по сравнению с Dapper Dan’s Boutique это была поездка в другой мир. Я оказался его единственным чернокожим посетителем, и я почувствовал, как все напряглись, когда я вошел. Швейцар не сводил с меня глаз. Неудивительно, что мои покупатели не хотели тратить свои деньги здесь.
Я проигнорировал не радушный прием и перешел к изучению товара. В таких условиях обратиться к владельцам бренда и предложить им сотрудничество было чем-то из области фантастики, даже несмотря на то, что одежда, которую я продавал в своем магазине, была не менее дорогой и качественной. Если мне не доверяли прогуливаться по магазину, как мне могли доверить продажу одежды? Они, конечно, полагали, что в удаленных районах города нет спроса на их бренды, и, пожалуй, если бы я сказал им, что это не так, они бы мне даже не поверили.
Исследовательская миссия оказалась провальной. Единственное, что я увидел в магазине Louis Vuitton — это сумки и чемоданы.
«Я могу вам чем-то помочь?» — спросила продавщица.
«Да», — сказал я. — «У вас есть какая-нибудь одежда?»
Она выглядела растерянной.
«Кожаные куртки? Пальто?» — сказал я.
Она покачала головой. «Мы производим кожаные изделия», — сказала она.
«Можете попробовать поискать что-нибудь в Gucci — это соседний магазин».
Я начал беспокоиться о том, что не смогу сдержать данное обещание. Как и в Louis Vuitton, в магазине Gucci специализировались на кожаных сумках, чемоданах, кошельках и лоферах. В магазине был небольшой отдел с одеждой, но мне одного взгляда хватило, чтобы понять, что ее не будут носить даже мои самые скучные покупатели, не говоря уже о такой яркой личности, как Малыш. Размеры и крой были совершенно неправильными. Более того, ни на одной вещи не было этого прекрасного логотипа Gucci. В те времена символика и логотипы оставались на внутренней стороне одежды, спрятанные, как какая-то тайна.
«Так что мне пришлось вернуться в магазин Gucci и скупить все чехлы для одежды, что были в наличии»
Когда я, разочарованный и мысленно готовящийся извиняться перед Малышом за то, что обнадежил его, уже собирался уходить, кое-что привлекло мое внимание. В Gucci продавались чехлы для одежды. В отличие от других товаров, представленных в магазине, чехлы были сделаны из длинных отрезков ткани — достаточного количества цельного полотна, чтобы с ним можно было что-то придумать и, возможно, использовать для создания куртки. Я снял с вешалки один из чехлов. Провел рукой по тонкому, податливому материалу. Он определенно подходил мне для работы. «Только чехол для одежды, сэр?» — спросили у меня на кассе.
«Да», — сказал я. — «Только он».
Куртка Малыша с отделкой Gucci стала моей первой попыткой использования логотипов в одежде. Кажется, ему довольно понравился конечный продукт, даже несмотря на то, что это был не Louis Vuitton. Вскоре после этого он отправился на какое-то мероприятие со своим боссом Джеком. Банды наркоторговцев вечно устраивали пышные события, пытаясь перещеголять друг друга. Я не знаю, во что был одет Джек, да и всем остальным было не до этого. Все взгляды были устремлены на Малыша. Местных дилеров охватило то же приятное волнение, которое испытали люди, увидевшие в моем магазине клатч от Louis Vuitton. Наряд Малыша привлекал больше внимания, чем костюм его босса, и к концу вечера Джек уже устал слышать фразы вроде: «Ты видел, во что одет Малыш?»
«Это тебе Dap сделал?» — наконец спросил он Малыша.
И уж поверьте, на следующий же день Джек стоял на пороге моего магазина.
«Черт возьми», — сказал Джек. — «Как ты можешь позволить моим подчиненным выглядеть лучше меня?»
Джек тоже хотел куртку Gucci. Я знал, что как только люди увидят Джека в его новом костюме, мне понадобится гораздо больше ткани. Он был всеобщим любимцем, и после него каждый дилер в Гарлеме обязательно захочет куртку с такой же отделкой. Так что мне пришлось вернуться в магазин Gucci и скупить все чехлы для одежды, что были в наличии. Я скупал их каждую неделю.
Я уже не просто продавал одежду. Я создавал ее. По мере того, как всё больше клиентов просило сделать для них одежду с монограммой, я начинал понимать, что не смогу удовлетворить спрос, довольствуясь лишь еженедельными походами в магазин Gucci. Материала от чехлов для одежды было недостаточно. Из него я мог делать только какие-то детали, а не весь костюм, а люди хотели целые костюмы. Дилеры любят соревноваться в своих нарядах, и у меня была возможность подлить масла в огонь этой схватки с помощью новой одежды, вызывающей восхищение общественности.
Как в Louis Vuitton наносят чернила на кожу? Как бы мне научиться делать то же самое с той же высококачественной кожей и техникой? Как сделать так, чтобы чернила со временем не выцветали? И как печатать на коже, предназначенной для одежды, а не чемоданов?
У меня не было ответа ни на один из этих вопросов, поэтому я сделал то же, что и всегда: я начал читать, экспериментировать и изучать.
Символы как ключ к пониманию мифов и информации
После нескольких месяцев экспериментов я научился шелкографии, и мне больше не нужно было ездить на Пятую авеню и скупать у Gucci все чехлы для одежды. Я научился создавать куртки и спортивные костюмы из кожи, которая была покрыта любым логотипом или символикой по выбору моих клиентов.
Из-за роста спроса мне пришлось нанять больше сотрудников. Вскоре у меня появилась целая команда искусных мастеров, и все они были из растущей сенегальской общины в Гарлеме. Помимо новых портных для того, чтобы не вымотать себя, мне пришлось нанять людей, которые по вечерам управляли магазином. Мы работали круглосуточно. Я ни разу не вешал на дверь табличку «Закрыто». Я начал всерьез увлекаться символикой гербов модных домов. Логотипы брендов имеют власть над людьми, и я хотел в них лучше разобраться. Благодаря духовным книгам меня и до этого очень интересовали символизм и нумерология, поэтому когда я начал печатать на коже узоры Louis Vuitton, я первым делом решил узнать побольше об этом символе. Я отправился в главное отделение Нью-Йоркской публичной библиотеки, где было огромное помещение, посвященное истории европейских семейных гербов. Там я попытался найти все гербы модных домов. Я хотел посмотреть, как со временем изменялись эти символы.
Сидя в читальном зале библиотеки и углубляясь в историю символов, я начинал понимать, в чем заключается вневременная, мифическая сила логотипов, например, символа дерева, который появляется в Ветхом Завете и в буддийских писаниях, или символа звезды, или круга. В конце концов, слова и число — это всего лишь символы, представляющие некое общее значение. Одна из вещей, которую я узнал из своих духовных чтений и погружения в другие религии, заключается в том, что к Богу существует много путей, но в разных религиях есть какие-то взаимосвязанные визуальные и повествовательные символы: змеи, глаза, киты, звезды. Символы — это ключ к пониманию мифов и информации.
«Я взялся за эти бренды и вывел их на новую, неизведанную территорию. Я их не подделал, а сделал лучше»
После того, как я понял, как наносить чернила на кожу, и разобрался в смысле, стоящем за символикой исторических брендов, мне нужно было убедить таких ребят, как Джек, которые хотели чего-то большего, чем просто отделку и детали с Gucci, что моя кожа с самодельной монограммой тоже достойна того, чтобы ее носили. Я знал, что никто из них не наденет на себя подделку, поэтому мне нужно было убедить их в том, что помимо того, что в этой одежде использовались качественные материалы и искусное мастерство производства люксовых вещей, это было чем-то новым и совершенно иным. Они должны были увидеть, что я взялся за эти бренды и вывел их на новую, неизведанную территорию.
Я их не подделал, а сделал лучше.
Я переосмыслил их в стиле чернокожего сообщества.
Джек на секунду задумался, рассматривая в зеркале свою новую кожаную куртку с принтом Louis Vuitton. Он повернулся влево, вправо и снова влево. Провел рукой по монограммам, напечатанным на коже. Наконец, он сказал: «Да это чертовски круто!»
Я хлопнул в ладоши. Если уж я получил одобрение всеобщего любимца, значит, очень скоро у моих дверей столпится весь Гарлем. Так и случилось.
Dapper Dan отказался от компромиссов
В Dapper Dan хлынули покупатели, прекрасно знающие, что Louis Vuitton не производит одежду, а Gucci не шьет куртки с логотипами. Я выпускал кое-что новенькое. Я выпускал одежду Dapper Dan. Я разбирал бренды до самого основания их влияния, которое представляют из себя их логотипы, и реконструировал это влияние в новом контексте. Мои покупатели хотели купить это влияние, и именно это я им и предлагал. Для этого им не нужно было ехать в центр, не нужно было носить что-то в расцветке, которая им не нравилась, или в размере, который им не подходил, не нужно было носить вещь, сделанную человеком, который не нашел времени на то, чтобы познакомиться с ними и понять специфику их жизни и опыта. В Dapper Dan’s им не приходилось идти на компромиссы.
В тот день, когда в магазин пришли Eric B. & Rakim, я мало что знал о них и их музыке. Большей части моих клиентов нравился рэп, поэтому обычно я включал в магазине его, но сам я предпочитал музыку, на которой вырос — джаз, R&B и латинскую музыку. Раким едва успел закончить школу, но в душе он был мудр не по годам, и я тут же поладил с ним из-за его духовности.
Вместе с Эриком Би они как раз только-только подписали контракт с Расселом Симмонсом из Island Def Jam. Они хотели сняться на обложку альбома в чем-то особенном, в чем-то, что отразит личности двух молодых чернокожих парней с улицы, парней, которые осмелились назвать свой дебютный альбом «Paid in Full» («Полностью оплачено»). Им нужно было что-то культовое. Для обложки «Paid in Full» я создал две одинаковые черные кожаные куртки с черным принтом Gucci. В качестве деталей на воротнике, манжетах и карманах я использовал принт Gucci на белой коже. На переднюю часть обеих курток я добавил черную и белую кожу, чтобы сделать логотип Gucci с двумя зеркальными «G». Я знал, что в то время в моде были яркие спортивные костюмы в стиле би-боев и кроссовки с широкими шнурками, но я хотел вывести этот образ на следующую ступень эволюции.
Я хотел, чтобы мальчики превратились в мужчин.
Пластинка «Paid in Full» вышла летом 1987 года и стала настоящим хитом, через какое-то время получив статус платинового. Тогда люди из хип-хоп-индустрии начали задаваться тем же вопросом, который волновал дилеров уже на протяжении нескольких лет: «Это круто! Где они это взяли?» Благодаря таким музыкантам, как Eric B. & Rakim, рэперы начали понимать, что они могут получить определенное уважение среди широких масс, если будут носить мою одежду. Но даже тогда я не считал, что они делают мне какое-то одолжение. Задолго до того, как Расселл Симмонс попал в список Forbes, он приходил ко мне в магазин, накачанный «ангельской пылью», и просто пялился на моих сотрудниц.
«Помня, как в каком-то универмаге ради костюма попытались обобрать моего отца, я ввел беспроцентную программу отложенных товаров для тех, кто не мог заплатить всю сумму сразу»
Если уж на то пошло, то это я оказывал одолжение этим рэперам, делая их похожими на могучих уличных боссов, которые принесли моей одежде популярность. Я был на поколение старше музыкантов, которые представляли золотую эру хип-хопа, и мы видели в этих рэперах не то, что начинал видеть весь остальной мир. Fat Joe работал в закусочной в паре кварталов отсюда. А Андре Харрелл в самом начале существования Uptown Records не мог себе позволить покупать мою одежду для того, чтобы его музыканты надевали ее в своих клипах, поэтому я одалживал ему то, что было в наличии.
Такие боссы, как Джек, всего пару раз надевали то, что я для них сшил. Если они появлялись в этой одежде чаще, то на них смотрели с презрением. Но когда благодаря рэперам моя репутация просочилась в мейнстрим, мне пришлось работать с людьми, у которых не было достатка дилеров. Резонанс был хорошим, но это повлияло на то, как я веду дела, и привлекло кучу молодых музыкантов и их фанатов, которым не хватало денег на то, что могли себе позволить дилеры. Помня, как в каком-то универмаге ради костюма попытались обобрать моего отца, я ввел беспроцентную программу отложенных товаров для тех, кто не мог заплатить всю сумму сразу. Они вносили первый взнос, а затем я выставлял их законченные костюмы на витрину.
Если говорить о присвоении в модной индустрии, то авторские права по-прежнему остаются несколько запутанной областью. Дизайнеры постоянно что-то заимствуют, делают сэмплы, вдохновляются различными культурами и друг другом. В мире искусства всё еще более размыто. Карьера Энди Уорхола сплошь состоит из «подделок». Наверняка, бренд Campbell Soup мог посадить Уорхола за кражу своего логотипа и получении с него прибыли, но вместо того, чтобы заставить адвокатов конфисковать его работы, компания отправила ему благодарственное письмо и партию своего супа.
Вот так мы к этому относились. Все, для кого я шил одежду, знали, что я делал кое-что оригинальное. Мои покупатели знали, за что они платят, и это был совсем не Louis Vuitton, Gucci или MCM. Я отделил эстетику исторических брендов от стиля Мэдисон-авеню и придал ему отчетливые особенности окраин. Я привнес эти логотипы в места, в которые бренды приходить не желали, и я делал так, чтобы они хорошо на нас выглядели. Я делал с модой то же самое, что джазовые музыканты делали с каверами на песни. То, что я делал, нигде больше нельзя было найти. Я не торговал подделками. Но бренды смотрели на это иначе. Из-за того, что в те времена появилось огромное количество копий и подделок, законодательству об интеллектуальной собственности стало придаваться большое значение. Кто-то узнал о том, что в Гарлеме есть местечко, в котором без разрешения покрывают логотипами всю одежду, и я, должно быть, показался им очередным нью-йоркским мошенником.
Обыски стали неотъемлемой частью жизни Dapper Dan
Первой компанией, совершившей обыск в моем магазине, была Louis Vuitton. В один прекрасный день ко мне ворвалась группа вооруженных следователей и начала снимать с вешалок одежду, как будто она принадлежала им. Адвокат вручил мне их документы, объяснив, что товар конфискуют из-за незаконного использования товарного знака Louis Vuitton. Они начали складывать всю сшитую мною одежду с символикой Louis Vuitton в мусорные мешки и выносить их наружу. Несмотря на то, что на тот момент компания не выпустила ни одной куртки или свитера, они всучили мне бумаги, в которых говорилось, что вся моя продукция была незаконной.
В следующий раз, когда ко мне вновь пришли конфисковать Louis Vuitton, я позаботился о том, чтобы перенести всю одежду с их логотипами в подвал. У моего друга была пара собак, и я попросил привести их ко мне. Поэтому когда следователи открыли подвал, собираясь обыскать его, они услышали рык питбулей. Адвокат Louis Vuitton почему-то сразу же решил, что проверять подвал не стоит.
Но этот трюк не мог работать вечно. Каждый раз, когда я думал, что обыски наконец прекратились, они вновь появлялись на горизонте, то по просьбе Gucci, то по требованию MCM. Они собирались меня разорить. По соседству с моим бутиком находился пустой магазин, и я начал прятать одежду там, но даже там они до нее добрались. Они действовали безжалостно. Как-то днем, где-то через полчаса после того, как у меня прошел обыск от MCM, я заметил агентов, которые только что были у меня в магазине, болтающихся на заправке. То, что я увидел, заставило меня вскипеть от ярости. Они разбирали одежду, которую только что у меня конфисковали. В следующий раз, когда ко мне пришли агенты MCM, я пригласил людей со всего района в свой магазин, сказав: «Забирайте всё, что захотите!»
Из-за этих рейдов я рисковал своевременностью выполнения заказов. Люди заказывали меньше, чем раньше. Мне нужна была какая-то новая вещь, которой я мог бы их поразить, которая вновь должна была разжечь интерес к моей одежде. И когда я был на одной из ярмарок, я ее нашел.
«Тогда я начал понимать, что модная индустрия меня обхитрила»
Это была прекрасная шестиглавая, семицветная, современная компьютерная вышивальная машина от японской компании Barudan размером с «Кадиллак». Продавец рассказал мне, что это лучшая вышивальная машина на рынке, и стоит она почти шесть тысяч долларов. Кроме маленькой лошадки Polo Ralph Lauren ни у кого не было вышитых логотипов. Компьютерная вышивка казалась мне чем-то из будущего. Я мог добавить к своей работе новый аспект утонченности. Эта машина меня поразила.
Я купил Barudan, заплатив за нее наличными. Это была одна из самых дорогих покупок в моей жизни. Она меня почти разорила, но я знал, что как только я включу ее в работу, я тут же вернусь в игру. Это было вложением в будущее моей компании и будущее уличной моды. Она должна было помочь мне преодолеть все трудности. У меня были большие планы по ее использованию. В качестве тестового забега машины я вышил на большом куске ткани имя своего покойного отца — Роберта Дэя. Это был первый раз, когда я использовал эту машину — и благодаря Fendi, последний.
Адвокаты, которые представляли семью Фенди, были из частной юридической фирмы «Pavia & Harcourt» с Мэдисон-авеню. Одной из восходящих звезд их компании была Соня Сотомайор — пуэрториканский юрист из Бронкса. Позже она, по назначению президента США Барака Обамы, станет первой цветной женщиной в составе Верховного суда. Но в те времена, когда я управлял своим магазином, она занималась частной практикой, и Fendi был ее первым крупным делом в модной индустрии. Она помогала им обыскивать торговцев подделками в Квинсе, и поскольку кто-то, должно быть, узнал, что я использовал логотипы Fendi, Фенди и Сотомайор решили обыскать и меня.
В тот день, когда она пришла ко мне с обыском Fendi, у меня были еще и агенты из MCM. Я всё еще злился после того, как увидел, как команда MCM разбирает на заправке мою одежду, а они, наверное, всё еще злились из-за того, что после их последнего обыска я попросил всех соседей выкрасть у них мою одежду обратно.
Когда люди из MCM начали хватать вещи и складывать их в мусорные мешки, Сотомайор их остановила и сказала, что сначала они должны показать мне постановление суда. Этого требовал закон. Мы стояли и ждали.
Но у них его не оказалось.
«Ну, нет», — сказала Сотомайор. — «Тогда вы не можете этого делать».
И так будущий судья Верховного суда США Соня Сотомайор заставила этих ублюдков вернуть весь товар, который они украли с моих стеллажей.
Я задумался, сколько предыдущих рейдов прошли без необходимых документов. Тогда я начал понимать, что модная индустрия меня обхитрила. Я знал, что они что-то делают не так, но я не был в этом до конца уверен, пока Сотомайор не высказалась в мою защиту и не выгнала команду MCM из моего магазина.
Но ей всё равно пришлось провести обыски, и несмотря на то, что она отнеслась к этому очень сердечно, она хорошо выполняла свою работу, записывая всю информацию и наблюдая за тем, как следователи выносят всё больше мешков с моей одеждой. Обычно я не помню юристов, которые меня обыскивали, но помимо того, что она прогнала агентов MCM, она сказала еще кое-что, что меня зацепило. В магазине висела вещь, которую я только что закончил для Big Daddy Kane. Это было длинное черное пальто Fendi из наппы с воротником-шалькой.
Пока она любовалась пальто, я услышал, как она сказала одному из следователей: «Вау, этому парню нужно работать в центре». Видите, я раньше всех понял, что она будет хорошей судьей.
А потом они бросили пальто в мусорный мешок.
Отрывок из книги «Dapper Dan: Made in Harlem», Дэниел Дэй. © 2019 by Dapper Dan of Harlem LLC.
Источник: Esquire.com
Интервью с Imran Potato, преобразившим понятие «подделка», читайте по ссылке