Трэвис Скотт для Rolling Stone | На одной орбите с суперзвездой рэпа
Трэвис Скотт для Rolling Stone | На одной орбите с суперзвездой рэпа

На одной орбите с новой суперзвездой рэпа

Трэвис Скотт хочет увидеться с Кайли Дженнер до того, как она улетит на своем частном самолете. Но рэпер опаздывает. Поэтому он жмет на газ своего Lamborghini и заставляет спидометр дергаться в истерике: 130 километров в час превращаются в 150, которые затем становятся свистящими 175 — что в два раза превышает ограничение скорости на этом участке хьюстонского шоссе. Идет проливной дождь. Где-то впереди, там, где поток движения медленнее, водитель Land Rover, стоящего в одном ряду  со Скоттом, жмет на тормоза. Но только не Трэвис Скотт — левая рука на руле, правая — на телефоне, взгляд — на приложение с маршрутом. Задний бампер Land Rover находится от нас где-то в 60 метрах, потом в 25, а потом — в ужасающих 10. Трэвис Скотт перестает ускоряться, но по каким-то причинам решает не нажимать на тормоз.

Сегодня воскресенье, осталась неделя до Дня Благодарения. 26-летний Трэвис Скотт пребывает в отличном настроении благодаря первому в истории фестивалю Astroworld Festival — празднику, который этот уроженец Хьюстона планировал с тех самых пор, как его карьера пошла в гору. Вчера ему наконец-то удалось его провести: фестиваль состоялся на месте старого парка развлечений Astroworld, который закрыли в 2005 году к ужасу Скотта, которому на тот момент было 13 лет. «Когда они забрали Astroworld, они забрали часть моего сердца», — говорит он. В память о парке он взял в аренду колесо обозрения, башню свободного падения и карусели, а также наполнил две сцены сетами своих знаменитых друзей (Young Thug, Post Malone), местных легенд, которых он боготворил в детстве (Bun B, Lil Flip), и молодых артистов, которых вдохновлял он сам (Sheck Wes, Smokepurpp). Фестиваль удался на славу: на мероприятие пришло 40 тысяч человек — и цены на билеты, начинавшиеся со $150 и заканчивающиеся $650 (плюс комиссионный сбор суммой в $104,26), их совсем не смутили. «Весь мерч тоже раскупили», — говорит Скотт.

Молодежь кричала и веселилась в толпе, разбивала носы в мошпитах и тусовалась в «планетарии» с картинками-иллюзиями, которые, по замыслу Скотта, должны были продемонстрировать содержимое его черепа. За кулисами кружила Кайли Дженнер в черном облегающем комбинезоне, нося на руках их со Скоттом маленькую дочку Сторми. Рэпер Swae Lee из дуэта Rae Sremmurd нес в темный шатер свое «дитя» — огромную бутылку шампанского размером с младенца. Менеджер Скотта рассказал, что во время фестиваля с ним связался баскетболист Джеймс Харден, звонящий с арены Тойота-центр, где «Хьюстон Рокетс» играли с «Сакраменто Кингз». Он спросил, не может ли Трэвис Скотт начать свой сет немного попозже, чтобы Харден на него успел. С расписанием сета, конечно, ничего сделать было нельзя, но «Рокетс» всё равно выиграли, и Харден пришел как раз вовремя, чтобы посмотреть, как Скотт исполняет «Sicko Mode».

Трэвис Скотт для Rolling Stone | На одной орбите с суперзвездой рэпа
Трэвис Скотт в Бруклине 20 ноября, 2018 года.

«Sicko Mode», главный сингл за всю карьеру Скотта, долгое время держался на втором месте в различных поп-чартах (а в начале декабря добрался и до первой строчки) — это можно считать еще более выдающимся достижением, учитывая, что на привычные синглы он совсем не похож. В песне нет ни одного припева, ничего, напоминающего традиционные хуки, зато есть три разных бита, которые перетекают друг в друга с намеренной неуклюжестью. Через минуту после начала песни вступительный куплет Drake внезапно обрывается, что напоминает поп-музыкальный эквивалент того, как если бы Альберт Хичкок убил Джанет Ли в самом начале «Психо» — вскоре трек вновь меняет свою форму. Эта песня вышла в рамках платинового «Astroworld» — третьего альбома Скотта, который показал его как самого горячо любимого хип-хоп-исполнителя со времен появления самого Drake. Это меланхоличная пластинка — ностальгически-наркотическая смесь отчаяния и гедонизма — о погоне за мимолетными острыми ощущениями в богато обставленной пустоши. Он неплохо описывает Америку 2018 года, и этим объясняется то, почему молодые слушатели видят в этом искаженном звуке отражение себя (и то, почему Эллен Дедженерес недавно назвала Скотта «голосом поколения», когда тот пришел к ней на шоу). На сцене появляется 21 Savage и рассказывает о том, что хочет одеть своих собак в мужскую одежду от роскошных парижских брендов. Стиви Уандер исполняет душевное соло на гармонике. Кевин Паркер из Tame Impala играет на гитаре. И всё это связывает вместе наркотический, тягучий, искаженный цифровыми эффектами ритм голоса Скотта — калейдоскоп из серых оттенков, ставший центром долгого, странного трипа.

Сейчас Трэвис Скотт — урожденный Жак Вебстер — большую часть времени проводит в Лос-Анджелесе. Но «Astroworld» — это, прежде всего, дань уважения родному городу Скотта, и сегодня его родной город официально ответил ему взаимностью: мэр Хьюстона, Сильвестр Тернер, пригласил Скотта в мэрию, чтобы подписать указ о том, что отныне 18 ноября будет считаться «Днем Astroworld». Церемония должна была начаться в 12:30, и, по словам одного из сотрудников Тернера, для того, чтобы встретиться со Скоттом, мэр прилетел в Хьюстон с торговой миссии в Нью-Дели и Мумбае. Поэтому, когда в 12:35 стало известно, что Скотт еще даже не вышел из своего дома, который находится за пределами города, Тернер был совсем не в восторге. Однако когда Трэвис Скотт наконец-то объявился, обо всем было забыто — Тернер его обнял, столпившиеся в мэрии дети окружили Скотта, прося вместе сфотографироваться, а тот, в свою очередь, поощрял их активно заниматься всем тем, что они хотят делать, когда вырастут. После еще нескольких фотографий полицейские проводили рэпера к его Lamborghini, и вскоре после этого Скотту позвонила Дженнер, спрашивающая, где он.

Трэвис Скотт для Rolling Stone. Интервью
Фото: Dana Scruggs для Rolling Stone. Прическа Yazmin Adams. Подготовка к съемке Jenn Hanching. Стиль Renelou Padora. Брюки Undercover.

Они встречаются с апреля 2017 года. Они познакомились на фестивале Coachella, где очарованная Дженнер запрыгнула в автобус Скотта и поехала с ним в тур. Трэвис Скотт был не менее очарован, и в какой-то момент — он говорит, что где-то в мае — после нескольких недель вместе они зачали Сторми, которая родилась в феврале прошлого года. «Сначала я думал: “Черт, мне нужен сын”», — говорит он мне. — «Когда мы узнали, что у нас будет девочка, я подумал: “Хааа”. Но через какое-то время я уже говорил себе: “Йоу, да это может быть самая лучшая вещь в моей жизни”. А когда Сторми родилась, я уже думал: “Жизнь прекрасна, чуваки”». Сейчас Дженнер заканчивает свое выступление в одном из хьюстонских магазинов косметических средств, где она рекламирует свою линию косметики. По телефону она говорит ему, что ей срочно нужно добраться до самолета. Может, Скотт где-то поблизости? Google говорит, что путь займет 31 минуту. «Я в 10 минутах от тебя», — отвечает он, бросает трубку и начинает зигзагом обгонять на шоссе машины, что приводит нас к тому самому Land Rover.

Я сижу на переднем сиденье, гадая о том, как будет ощущаться открывающаяся подушка безопасности Lamborghini, когда Трэвис Скотт наконец-то сдается, выкручивает руль влево и избегает столкновения максимум в полутора метрах от автомобиля. Всё это говорит о высоком качестве итальянской инженерии и/или о невероятном усилении рефлексов, появившемся благодаря косяку марихуаны, который всё это время курит Скотт. Как бы то ни было, вскоре он съезжает на парковку магазина электроники, где его ждет Дженнер, сидящая в Escalade с личным водителем. Она одета в розовый шелковый костюм (Сторми сидит с няней).

«Привееет», — говорит Дженнер. Они садятся в машину, и телохранитель передает им через тонированное окно две коробки пиццы Пепперони. Лучший год жизни Трэвиса Скотта продолжает оставаться лучшим годом жизни Трэвиса Скотта.

Детство Скотта проходило совершенно иначе, и он хочет показать мне, где он его провел. Сидя за рулем Lamborghini, он кому-то звонит: «Бабуль, ты дома? Я скоро заеду». Мы едем в рабочий район в южной части города, где живет бабушка Скотта — Сили. По пути он останавливается на пустынной заправке. Личный видеограф Скотта — парень с прической маллет, раньше работавший посудомойкой, а теперь подрабатывающий моделью и носящий прозвище White Trash Tyler — записывает это дело, как и практически любой другой момент из, казалось бы, обыденной жизни Скотта. Задумка, стоящая за всем этим, заключается в том, что когда дело доходит до Трэвиса Скотта, тут не бывает таких вещей, как «обыденная жизнь».

На заправке есть еще две машины: ржавый Buick Century, подъехавший к колонке, и Nissan Sentra, стоящий в стороне. Даже если бы двери Lamborghini Скотта не были оснащены маленькими и яркими прожекторами, которые отбрасывают на землю под ними светящееся слово «Lamborghini» курсивом, внедорожник здесь всё равно ярко выделялся бы. Телохранитель Скотта, который следовал за нами на матово-черном грузовике Mercedes, остается неподалеку. «Эй, Трэвис, можно с тобой сфотографироваться? Братан, я тоже занимаюсь музыкой», — говорит парень, стоящий в луже в домашних тапочках, и тянется за телефоном.

Скотт заходит за сигарами — его заначка с косяками закончилась, а значит, пришло время вновь пополнить запасы. «Дайте мне Backwoods», — говорит он продавцу. — «Целую пачку». На прилавке рядом с пачкой фисташек и накладными ресницами кто-то оставил полулитровую банку маринованных свиных ножек. Продавец выслушивает Скотта через стену из пуленепробиваемого стекла, на котором висит написанная от руки надпись: «Продовольственные талоны не принимаем». На заднем дворе Скотт с пачкой Backwoods в руке фотографируется с парнем в тапках, игнорирует то, что кричат ему люди, сидящие в Buick, и уезжает. Позади меня сидит White Trash Tyler, а позади Скотта — его старый школьный приятель Нэйт, теперь ставший ортопедом, который только начинает свою ординатуру в городе Форт-Найт. «Он играл в театре — настоящем театре», — вспоминает Нэйт о Скотте в школьные годы. — «Фристайл, клоунада, роаст всех, кто обедает за столиками в кафетерии. Он был откровенно смешным парнем».

Скотт и его отец, барабанщик. Интервью для Rolling Stone
Трэвис Скотт и его отец, барабанщик.

Скотт рассказывает мне, что, несмотря на свой оптимистичный настрой, дома у него не всё было так гладко. Его мать работала (и по-прежнему работает) продавщицей телефонов, а после того, как его отец решил стать музыкантом и в 2005 году перестал работать, она стала единственным кормильцем семьи. «Он уволился. Или ушел в отставку. Нам пришлось несладко», — сухо констатирует Трэвис Скотт. — «Мы ничего не могли себе позволить. Моя мама — инвалид. Я никогда не видел, чтобы она сгибала ногу — сколько себя помню, она всегда была на костылях. Она принимает лекарства, которые сильно действуют на ее состояние. У нее были инсульты и всё такое. По-моему, в молодости она упала на велосипеде в канаву или что-то еще такое безумное. Но она всё равно смотрела за мной, за моими братьями, сестрой, папой, и терпела моё дерьмовое поведение. Она сильная женщина. Вот почему я так продвигаюсь. Меня ничего не останавливает, братан».

Какое-то время то, что его отец нигде не работал, было причиной напряженности в их отношениях. «Большой напряженности», — говорит Скотт, звуча более раздраженно. — «У нас были очень сложные отношения. Я пытался писать музыку в своей комнате, а он пытался писать музыку в кабинете. У него было очень крутое оборудование, которым он не давал мне пользоваться. Выключи свое дерьмо, я записываюсь! Выключи свое дерьмо, я делаю биты! (Скотт говорит, что сейчас у них хорошие отношения: «Весь мой свэг от папаши».)

Серьезно относиться к музыкальной карьере Скотт начал в средней школе. Вместе со своим другом Джейсоном Эриком, который теперь выступает под псевдонимом OG Chess, Скотт в свое время создал несколько групп, в которых он и читал рэп, и занимался продюсированием. В целом, их музыка была жизнерадостнее, чем нынешние треки Скотта. Трэвис Скотт ненадолго поступил в Техасский университет в Сан-Антонио, но большую часть денег, которую мать выделила ему на школьные принадлежности, он потратил на музыкальное оборудование и авиабилеты в Нью-Йорк и Лос-Анджелес, где он ночевал у друзей, спал в машине и пытался убедить крупных шишек индустрии дать ему шанс. В каком-то из альбомов Канье Уэста он заметил имя инженера Энтони Килхоффера — Скотт добыл его электронную почту и написал ему. Килхоффер послушал часть его треков, согласился встретиться с ним в «Coffee Bean» через дорогу от музыкального магазина «Amoeba Records», и после этого они оставались на связи. Трэвис Скотт продолжал работать над своими песнями, и через пару лет Килхоффер наконец-то пригласил его в Нью-Йорк с предложением, от которого невозможно было отказаться: Канье Уэсту понравились его треки, и он хотел, чтобы Скотт принял участие в альбоме-компиляции G.O.O.D. Music «Cruel Summer». Примерно в то же время Скотт подписал контракт с Канье, а затем о Скотте узнал T.I., который тоже захотел с ним сотрудничать. Вскоре Скотт принял участие в записи альбома Уэста «Yeezus» и «Magna Carta… Holy Grail» Jay-Z. В 2015 году дебютная пластинка Скотта «Rodeo» оказалась на третьей строчке поп-чартов — сейчас она уже стала платиновой.

Когда мы приезжаем в скромный одноэтажный дом Сили, к нам присоединяется молодой парень с африканскими косичками, одетый в брюки цвета хаки и шлепанцы, до этого стоявший на другой стороне улицы посреди автомобилей, припаркованных на лужайке. Это Дешон, двоюродный брат Скотта. «Это мой братан», — говорит Скотт. Он указывает на дом неподалеку и смеется. — «Эти чуваки постоянно что-нибудь дикое вытворяли. Переехали сюда, наверно, чтобы продавать крэк, всякое такое дерьмо. Они иногда приходили и крали мою газонокосилку. Выползали из этого дома как зомби. Этот квартал был просто сумасшедшим».

Дешон присоединяется к нам в гостиной Сили, где в блестящих рамках развешаны семейные фотографии, а на столе стоит белая пластиковая швейная машинка. «Я хотела прийти», — говорит Сили, вспоминая о вчерашнем фестивале. «Да ладно, вечно ты мне врешь!» — иронично отвечает Трэвис Скотт. «Почему ты мне не веришь, мы же семья!» — улыбается Сили. «Какая семья?»

Дядя Трэвиса Lawalia Flood III приглашает нас к себе в спальню, где одна сторона комнаты заполнена звукозаписывающим оборудованием, а на другой висит платиновая пластинка в память о продаже более миллиона копий альбома 1993 года старого R&B-трио H-Town «Fever for Da Flavor», в создании которого Flood тоже принимал участие. Трэвис Скотт рассказывает, что до восьми лет он жил здесь со своими родителями и старшим братом Маркусом. (У него также есть младшие брат и сестра.) Музыка у его семейства в крови: муж Сили был джазовым музыкантом; отец Скотта — барабанщиком. Другой дядя, которого тоже зовут Трэвис, играл на басу, и послужил вдохновением для сценического псевдонима Скотта.

Трэвис Скотт для Rolling Stone. Интервью

Не так давно Трэвис Скотт купил своим родителям дом в престижном пригороде Хьюстона. Он сказал, что и для Сили готов был сделать то же самое, но «она ни за что не покинет этот дом». Тем временем, Маркус живет с постоянной сиделкой, потому что у него диагностировали аутизм. Трэвис Скотт редко разговаривает о Маркусе публично, хотя вскользь он об этом уже говорил, болезненно упоминая его на своей ранней песне под названием «Analogue»: «Ночи были темнее / Не на кого было равняться, старшему брату было хуже / Я видел его взгляд, который вел меня прямиком к нему в душу / Что же он чувствует внутри, черт, мне никогда этого не узнать». «Он умеет ходить, принимать душ — но он не умеет разговаривать, формулировать слова или общаться», — говорит мне Трэвис Скотт. Нэйт предполагает: «Сразу видно, что его разум где-то блуждает. Как будто он сосредоточен на чем-то совершенно другом». «Но он очень хорошо рисует», — продолжает Скотт. — «Раньше он любил рисовать “Могучих рейнджеров” — супердетализированно. Всё цветными карандашами. Никаких набросков. Мегакруто. Всё, чего ему хотелось делать — это рисовать, смотреть фильмы и слушать Beyoncé. Я каждое Рождество должен покупать ему диск Beyoncé — даже если она ничего не выпустит за этот год, мне нужно купить ему новый диск».

Он делает паузу. «Иногда он бывает очень вспыльчивым. Например, я сплю, и тут Маркус начинает сходить с ума. Неожиданно накидывается на меня. Мы куда-нибудь идем, и тут он меня толкнет. Но всё же он мой брат». Звуча эмоциональнее, чем за всю нашу встречу, он проводит параллель между этим опытом и своей неофициальной политикой: когда он выступает вживую, он разрешает фанатам залезать на сцену. «Я зову ребят на сцену от чистого сердца, потому что я знаю, что если бы кто-то из любимых исполнителей моего брата позвал его, он бы с ума сошел от счастья. Я каждый раз думаю о Маркусе».

Мы выходим на улицу, чтобы Трэвис Скотт мог покурить. Дешон, сидящий под навесом в черном кованом кресле, рассказывает Скотту последние новости о соседях: «Один из тех близнецов умер... Вот эта, она теперь лесбиянка; это ее девушка... Гарольд должен выйти в декабре». Дождь уменьшился, но улица осталась пустой. Я спрашиваю, будет ли здесь оживленнее, если погода улучшится. Скотт мотает головой: «Теперь дети сидят в айпадах. Сейчас вокруг столько технологий, что они больше не играют на улице. В этом заключалась идея Astroworld Festival. Никто не выходит на улицу. Поэтому Сторми не смотрит телевизор. Никакого телевизора».

Перед домом разбит небольшой цветник — Сили, которой вот-вот исполнится 84 года, посадила там всё и ухаживает за ним сама. Раньше у нее было больше цветов, но «после Харви многое испортилось», говорит она, имея в виду разрушительный ураган 2017 года. Дешон смотрит на Lamborghini Скотта и спрашивает меня, как прошел вчерашний Astroworld Festival. Он объясняет, что не смог прийти, потому что ему нужно было вставать в четыре утра, чтобы успеть на работу — он работает на почте. «Жаль», — говорю я. Дешон пожимает плечами. «Я не жалуюсь», — говорит он. — «Деньги платят, так что… Нужно работать». На прощание Трэвис Скотт крепко обнимает Сили. «Ты приедешь на День Благодарения?» — спрашивает она. — «Мы постараемся, бабуль», — говорит он ей. Он надеется сначала отметить праздник с кланом Кардашьян в Лос-Анджелесе, а потом вернуться в Техас. «О, кстати», — говорит он. — «Мой шеф-повар готовит спагетти точно таким же способом, как и ты. В чем твой секрет? Ты кладешь в соус сахар?»

Сили улыбается и качает головой. «Кетчуп», — говорит она.

Вновь оказавшись во внедорожнике Скотта, мы приближаемся к Юго-Восточной общинной церкви, которую он раньше посещал. Он протягивает косяк Нэйту: «Потуши его, братан — я не могу курить перед церковью». Религиозная вера — это одна из вещей, которая связывает Скотта и Кайли Дженнер. «Мы оба верим в Бога», — говорит он. Поэтому когда она сказала ему, что беременна, они поняли, что это нечто особенное. — «И мы говорили о детях, когда занимались этим делом». Он описывает их отношения как «железобетонные» — несмотря на скорость, с которой они развивались. Трэвис Скотт говорит, что поначалу они были «простыми детьми, которые просто веселились вместе». «Ну, где-то первую неделю, может, ты еще не знаешь, это что-то серьезное или простая интрижка. Во вторую неделю уже думаешь: “Вау, я по-прежнему с ней общаюсь, она мне отвечает, я ей отвечаю. Нам до сих пор есть, о чем поговорить”. И дошло до того, что я понял: “Мне нужно, чтобы она была со мной, чтобы я мог нормально функционировать. Она та самая”». Он добавляет: «Скоро мы поженимся. Мне просто нужно поднапрячься — нужно сделать очень крутое предложение».

Трэвис Скотт для Rolling Stone | На одной орбите с суперзвездой рэпа

Он рассказывает, что из-за большой популярности Дженнер, люди не понимают, насколько она искренняя. «Насколько она классная. У них есть предположения, дерьмовые замечания о том, что, как они думают, происходит. О, нет, чувак». Поначалу они нашли общий язык благодаря любви к одним и тем же фильмам и режиссерам: «Она поклонница Тима Бёртона, это очень круто. Поклонница Уэса Андерсона, это тоже очень круто», — но что его действительно поразило в Дженнер, так это то, насколько она спокойная. «Я люблю просто гулять по улице. Зная о том, насколько она знаменита, можно подумать, что она говорит что-нибудь типа “Так, нужно послать кого-то туда-то, чтобы он сделал для меня то-то” или “Вокруг меня должно быть 15 человек”, но мы просто спокойно выходили из дома». А еще он переживал насчет личного пространства. «Я ненавижу камеры. Мне не нравятся люди, копающиеся в моей личной жизни. Попав в такую ситуацию, можно подумать, что отношения превратятся в целый общественный праздник. Тут никогда не угадаешь. “Может, ей нравятся все эти фотографии, или ее волнует это или то”. А потом ты понимаешь, что всё возможно. Я понял, что для нее действительно важно — явно не это дерьмо. Она самый крутой человек в мире».

Он говорит, что когда дело доходит до воспитания дочери, они никому не позволяют прерывать время, проведенное со Сторми. «Субботы Сторми. С ними у нас всё серьезно. Даже когда я в туре, на первом месте стоит Сторми. Она будет много путешествовать. У нее в паспорте будет больше штампов, чем у самых заядлых путешественников». Он добавляет, что сейчас одни из ее любимых песен — это его «Stargazing» и «Baby Shark». А также: «Она обожает термостаты — знаете эти штуки от Nest, которые вращаются? О, да».

Трэвис Скотт, Кайли Дженнер, Ким Кардашьян и Канье Уэст в Париже в июле. Интервью Трэвиса Скотта для Rolling Stone
Трэвис Скотт, Кайли Дженнер, Ким Кардашьян и Канье Уэст в Париже в июле. «Все проходят через какое-то дерьмо», — говорит Скотт о Канье. — «Он по-прежнему крутой музыкант».

Я спрашиваю, что Трэвис Скотт подумал, когда увидел, что Канье Уэст — человек, который когда-то был его наставником (и, если всё пойдет по плану, то скоро они будут практически родственниками) — высказался в поддержку президента США Дональда Трампа. «Я не знаю, братан», — говорит Скотт с явно нервным смешком. Это скользкая тема. «Ну, я как бы говорил ему: “Братан, остынь. Тебе нужно понять, что чернокожие дети берут с тебя пример, и что насчет посыла, который ты вкладывал в свою музыку раньше? Это запутает чернокожего ребенка — да и любого ребенка”. Это было как бы — ну, хватит. Но если Йе за что-то взялся, то он уже не отступит. Я не знаю, может, ему просто понравилась кепка или еще что-нибудь. Йе приходится разбираться с разным дерьмом в своей жизни. Но он — часть семьи. Своих братьев не бросают. Все проходят через какое-то дерьмо. Он по-прежнему крутой музыкант. Но он говорил со мной об этом, и я ему сказал: “Чувак, на тебя же дети смотрят, понимаешь?”»

Пока мы едем к Миссури Сити, Скотт возвращается к теме собственного детства. В этом городе он жил с родителями после того, как они покинули дом Сили. Мы подъезжаем к большому дому, где раньше жил один из друзей детства Скотта. «Ничего себе, его тачка до сих пор тут стоит», — говорит Скотт. — «Гараж не открыт?» Открыт. «Твою ж мать!» Он съезжает на обочину, и из гаража показываются два белых человека, на вид им лет пятьдесят — я буду называть их мистер и миссис А. Они обнимаются, стоя под моросящим дождем. Внутри стоят два кресла, обращенные к плоскому телевизору, по которой показывают игру «Филадельфии Иглз» против «Нью-Орлеан Сэйнтс». Миссис А хочет посмотреть на фотографии Сторми, поэтому Скотт открывает на ее телефоне инстаграм Дженнер. Сегодня утром Кайли как раз выложила видео, на котором она пытается научить Сторми произносить название своей линии косметики. Попытки Дженнер провалились, но к восторгу Скотта на видео Сторми сказала «па па» («da da»), что он теперь и показывает миссис А. «Слышите?» — говорит он с гордостью.

Скотт рассказывает, что в старших классах они разрешали Трэвису и своему сыну курить травку в доме. Миссис А наклоняется к Скотту, театрально прикрывает рот рукой, и шутит: «У нас, кстати, сейчас тоже есть кое-что неплохое, если хотите».

Скотт усмехается. «Ха-ха, нет, спасибо», — отвечает он. — «Мне и так хорошо».

Дождь уже превращается в потоп, и Скотт поворачивает Lamborghini к своему хьюстонскому дому, который находится в северо-восточном пригороде — особняк размером практически в 900 квадратных метров, который, по слухам, он купил меньше, чем за 2 миллиона долларов, пару лет назад. По дороге туда ему по FaceTime звонит Дженнер. Он отвечает на звонок и видит, как в камеру вопросительно смотрит Сторми, сидящая на борту частного самолета. «А вот и она… Привет, Мама!» — говорит он. — «Возвращаетесь в Калифорнию? Вы же знаете, что вы туда не хотите. Я знаю, что вы хотите остаться в Техасе!» Сторми что-то бормочет, и через какое-то время Дженнер за кадром говорит «пока-пока». «Ну, посмотри на это личико», — говорит Скотт.

В фойе Скотта мы снимаем кроссовки: по беломраморному полу в обуви не ходят. Скотт ведет меня наверх, чтобы быстро показать дом и свою спальню. Повсюду висят винтажные постеры с фильмами, выдавая его хороший вкус в научной фантастике: «Безумный Макс», «Чужие среди нас» — «Я обожаю кино», — говорит Скотт. Войдя в спальню, он наклоняется и включает автомат с газировкой, стоящий рядом с дверью. Над его неубранной постелью в ряд висят скейтборды с разноцветными уорхоловскими картинами. Около раковины в ванной лежат двадцатидолларовые купюры в несколько тысяч долларов, и еще тысячи в стопках сотен лежат на столе. В чехлах с монограммой Louis Vuitton лежат дорогие часы. Мой взгляд останавливается на одних из них под названием Patek Philippe World Time. На их циферблате изображен глобус, и часы показывают текущее время в зарубежных мегаполисах — например, в Каракасе или Эр-Рияде. В нескольких метрах от них лежат две старые аркады: «Терминатор 2» и «Симпсоны». Обращаясь к таким ностальгическим вещам, Скотт говорит: «Это всё, чего я хотел и не мог позволить себе в детстве».

Это настоящий рай для «большого ребенка» — но Трэвис Скотт говорит, что отцовство заполнило его голову взрослыми заботами, которые два года назад он даже не мог себе представить. Одна из них — это политика, другая — изменение климата — он говорит, что думает об этом постоянно. «Что мы делаем? Что мы можем сделать? Как мы можем это исправить? Когда ты становишься отцом, ты начинаешь беспокоиться о всяких вещах, о которых раньше даже не задумывался». Во время промежуточных выборов 2018 года он выступил в поддержку Бето О’Рурка в Техасе. «Это был протест против Теда Круза», — говорит он. — «Этот парень Бето знает, что делает. Он мне нравится». Я спрашиваю, не слышал ли он об Александрии Окасио-Кортес и ее поддержке «нового Зеленого курса». «Не-а», — отвечает он, качая головой. — «Но звучит круто!»

Внимание Скотта переключается на более скорое будущее — у него полно планов. Он рассказывает о том, что работает над новой музыкой даже несмотря на то, что сейчас постоянно находится в пути. «Я всегда пишу», — говорит он. Он фантазирует о том, чтобы в поддержку альбома, который он выпустит после «Astroworld», поставить пьесу. Он хочет превратить Astroworld Festival в ежегодное событие. Он также говорит о том, что планирует «поступить в Гарвардскую архитектурную школу», и что после того, как сделка на покупку дома, в котором мы сейчас находимся, была завершена, он перестроил его в соответствии со своими специфическими запросами. В качестве примера он обращает мое внимание на книжный стеллаж, протянутый от пола до потолка. «Видишь?» — говорит он, потянув за одну сторону и показав, что на самом деле это потайная дверь в относительно небольшую комнату, в которой он спит. Вся спальня полностью устлана искусственной зеленой травой, которая расползается на некоторые предметы мебели, в том числе диван фасолевидной формы, пуфик и рамки для фотографий. «Я называю это оранжереей», — говорит Трэвис Скотт с усмешкой. Вскоре нам приходится распрощаться: Скотту нужно перезвонить Offset из Migos, чтобы обсудить с ним сотрудничество. Дождь наконец-то закончился. В Хьюстоне сейчас семь вечера, в Эр-Рияде — четыре утра, и бог знает, который час в мире Astroworld. Скотт закрывает дверь в оранжерею, и я выхожу из дома. 

Источник: Rollingstone.com

 

Интервью Кайли Дженнер и Трэвиса Скотта для GQ по ссылке

МЫ В СОЦСЕТЯХ